Говорящий от имени мертвых (Голос тех, кого нет) - Орсон Кард

Ренегаты

Лиф-итер: Хьюман сказал, что когда ваши братья умирают, вы хороните их в земле, а потом ту же землю используете для постройки домов (смеется).

Майро: Нет, мы никогда не копаем там, где похоронены люди.

Лиф-итер (застывает от волнения): Тогда ваши мертвые вообще не приносят вам никакой пользы.

Аунда Кванхетта Фигейро Макамби, Копия диалога 103:0:1:1969:4:13:111.

Эндер ожидал, что возникнут затруднения с проходом через калитку, но Аунда поднесла коробочку, Майро открыл калитку, и все трое прошли через нее. Ничего не произошло. Это было как раз то, на что намекала Эла – никто не хотел выходить за территорию компаунда, поэтому не требовалось сложной системы обеспечения безопасности. То ли людей вполне удовлетворял Милагр, то ли они боялись свиноподобных, а может настолько ненавидели свое заключение и притворялись, что изгороди нет вообще, Эндер не мог найти ответа.

Майро и Аунда были очень напряжены, почти напуганы. Это было понятно, взяв его с собой, они нарушили приказ Конгресса. Но Эндер предполагал, что это отнюдь не первое нарушение. Возбуждение Майро граничило с нетерпением, со спешкой; он боялся, но в то же время хотел посмотреть, что произойдет, вырывался вперед, желая ускорить события. Аунда старалась замедлить их продвижение, шла спокойными ровными шажками, ее холодность не была страхом, это была враждебность. Она не доверяла ему.

Поэтому Эндер не удивился, когда она остановилась за огромным деревом, растущим недалеко от калитки и стала ждать, пока Майро и Эндер не присоединяться к ней. Эндер увидел, как разочарование проскользнуло по лицу Майро, но ему удалось овладеть собой. Его маска безучастия была такой невозмутимой, что ему могли позавидовать многие люди. Эндер поймал себя на том, что сравнивает Майро с мальчиками из Школы Баталий, смотрит на него, как на брата по оружию, и понял, что Майро выбрал правильную тактику поведения. Аунда тоже, но ими двигали разные причины: она чувствовала себя ответственной за случившееся, хотя Эндер был взрослым, а она почти ребенком. Он понял, что она вовсе не медлила. И если уж чего-то и опасалась, то совсем не властей.

– Здесь? – мягко спросил Майро.

– Или нигде, – сказала Аунда.

Эндер заставил себя сесть у основания дерева.

– Это и есть дерево Рутера? – спросил он.

Они восприняли вопрос спокойно – конечно, но мимолетное замешательство звучало как «да». Он озадачил их знанием того, что они считали только своей собственностью. Может быть, я фрамлинг для этих мест, молча произнес Эндер, но я вовсе не невежда.

– Да, – ответила Аунда. – Оно является тотемом, кажется именно от него идут все ценные указания. Особенно последнее время – последние семь-восемь лет. Они не допускают нас к ритуалу общения с предками.

Кажется, он связан с постукиванием по деревьям тяжелыми отполированными палками. Иногда по ночам мы слышали эти удары.

– Палки? От срубленных деревьев?

– Мы допускаем это. А что?

– Потому что у них нет ни каменных, ни металлических орудий, чтобы срубить дерево – правда? Кроме того, поклоняясь деревьям, они не могут срубить их.

– Мы не думаем, что они поклоняются деревьям. Они символизируют умерших предков. Они сажают их. В телах.

Аунда хотела остановить этот разговор, его вопросы, но у Эндера не было намерения допустить, чтобы Аунда или Майро присматривали или опекали его во время вылазки. Эндер намеревался лично переговорить со свиноподобными. Он не сможет подготовить своей Речи, если будет действовать через посредников. Кроме того, он располагал неизвестной им информацией. Он знал теорию Элы.

– А где еще? – спросил он. – Они сажают деревья в другое время?

Они переглянулись.

– Мы не видели, – ответил Майро.

Для Эндера это не было просто любопытством. Он думал о том, что говорила ему Эла об аномалиях воспроизводства.

– А деревья растут сами по себе? Происходит ли осеменение и есть ли молодые деревца и поросль в лесу?

Аунда отрицательно покачала головой.

– В действительности, можно только говорить, что они сажают деревья в телах мертвых. Все остальные деревья, которые мы видели, очень старые. За исключением этих трех.

– Четырех, если мы не поторопимся, – вмешался Майро.

Ах, вот почему они так встревожены. Нетерпеливость Майро была направлена на спасение свинки, которой суждено стать жертвой и еще одним тотемом. Хотя Аунда думает о чем-то другом. Они достаточно разоблачили себя перед ним; теперь он мог позволить начать допрашивать себя. Он выпрямился и закинул голову назад, чтобы посмотреть на крону дерева, раскинувшегося над ним. Его широкие ветки, тусклая зелень фотосинтеза подтверждала совпадение, неизбежность эволюции каждого мира. Здесь была отправная точка всех парадоксов Элы: эволюция этого мира шла в соответствии с моделями, аналогичными для всех Ста Миров, тем не менее в какой-то момент, в каком-то месте эта модель нарушилась, потерпела полный крах. Свиноподобные были одним из десятка видов, которым удалось уцелеть от разрушения. Что представляла из себя десколада, как свиноподобные ориентировались в ней?

Он хотел сменить тему разговора и спросить, почему они расположились за деревом? Это спровоцировало бы Элу задавать свои вопросы. Но в то мгновение, когда его голова запрокинулась назад, легкий бриз тронул листочки, они нежно зашуршали, он вновь почувствовал неведомый прилив сил.

Он уже видел эту листву раньше. Это было невозможно. В Трондейме не росли большие деревья, в Милагре их вообще не было. Почему этот солнечный блеск сквозь листву так знаком ему?

– Говорящий, – сказал Майро.

– Да, – ответил Эндер, отвлекая себя от мимолетных видений.

– Мы не хотели приводить тебя сюда.

Майро говорил уверенно и твердо, он развернулся к Аунде. Эндер понял, что Майро хотел привести его, но он присоединяется к нежеланию Аунды, чтобы показать свое единство с ней. Вы любите друг друга, молча произнес Эндер. А в тот вечер, когда я буду Говорить от имени Смерти Макрама, я буду вынужден сказать, что вы брат и сестра. Табу кровосмешения словно стена разделит вас, и вы возненавидите меня.

– Мы собираемся показать вам некоторого рода… – Аунда не находила подходящего слова.

Майро улыбнулся.

– Мы называем это Подозрительная Деятельность. Это началось случайно, еще со времен Пайпо, а мы продолжили это направление. Все проводится осторожно, очень последовательно. Мы не отказываемся от приказа Конгресса.